Сэр Фрэнсис Дрейк — пират, мореплаватель, первооткрыватель, флотоводец, метролог

Личность удивительная, жизнь, перенасыщенная приключениями и смертельно опасными ситуациями, которых с избытком хватило бы на десятки людей и в финале благопристойная смерть в кругу скорбящих близких, и в собственной постели в 1595 году.

Дрейк начинал свою карьеру не так, как все. Вместо того, чтобы использовать захваченный корабль, он заказал на лучшей верфи, по своему ТЗ (как бы теперь сказали) галеон (корабль) «Пеликан». Но после выхода в первый рейд он «исчез» и возродился как «Золотая лань» — «Голден Хинд» — корабль, прославившийся в истории мореплавания наравне с кораблями Колумба и Магеллана. Именно на нем Дрейк в 1577-1580 годах совершил, второе после Магеллана, кругосветное плавание. Интересно, что «Лань», будучи изъедена тропическими червями и моллюсками, мирно затонула в уютной лондонской гавани. Сейчас на плаву ее, уже вторая, полноразмерная, аутентичная копия, на которой размещен музей Дрейка. Английские корабелы в таких работах большие мастера.

На карте Южной Америки легко найти Пролив Дрейка. Англичане чтят его как одного из флотоводцев, обеспечивших разгром испанской «Великой Армады».

Современники не упрекали Дрейка в излишней жестокости. Захватив вражеский (обычно испанский) корабль он забирал наиболее ценные грузы и разрешал кораблю следовать дальше «по способности». Дело в том, что он обязательно забирал себе карты и компаса. Дальнейшая судьба корабля зависела от умения капитана добраться до порта в одной из испанских колоний без карт и компаса.

Собственно говоря, Дрейк не был пиратом, грабившим всех подряд, без разбора. Он, скорее, был капером, королевским пиратом. У него были знатные покровители, включая саму королеву Елизавету первую. И грабил он преимущественно суда Испании, главного врага Англии в то время.

Вернувшись из своей кругосветки, Дрейк привез в Англию баснословную добычу — два с четвертью миллиона фунтов стерлингов по курсу того времени. Половину получила королева, которая прямо на борту « Золотой лани» посвятила его в рыцари.

Какова же причина внимания Дрейка к картам и, особенно, к компасам? Ларчик открывался просто. Испанские карты испанских же заокеанских владений были гораздо точнее английских. А с компасами дело сложнее. В XVI-XVII веках хорошие компаса были штучным товаром. Их магнитные системы, состоявшие чаще всего из нескольких параллельных, стальных стержней (спиц), намагничивали натиранием кусками магнитного железняка или постоянными магнитами. Результаты были самыми разными. Хорошие компаса в английском, российском, наверное, в испанском и французском адмиралтействах были на особом учете. Их выдавали капитанам, уходившим в далекие плавания, и отбирали назад после возвращения. Рискну, в качестве примера роли хорошего, верного компаса привести известный роман Жюля Верна «Пятнадцатилетний капитан» и одноименный кинофильм. Вся интрига строится на злонамеренном искажении показаний компаса.

Пожалуй, именно здесь уместно кратко рассказать о метрологическом обеспечении корабля XVI века, предназначенного для дальних плаваний. О картах и компасах уже было сказано.

Для определения широты местонахождения корабля применяли градшток или «посох Иакова» — две рейки, напоминающие крест. Направляя длинную рейку на горизонт, передвигали поперечную, пока нужная звезда или Солнце не совмещались с ее концом и определяли их высоту над горизонтом и, следовательно, место корабля по широте. В те далекие годы квадрант и секстан еще не изобрели. Секстан появился только в 1730 году.

Скорость корабля определяли с помощью лага. Простейший лаг — это доска в виде девяностоградусного сектора с грузом на его дугообразной стороне, привязанная тремя веревками так, что плавала в воде вертикально, оставаясь практически неподвижной. На привязанном к доске длинном лине (веревке), конец которого находился в руке матроса, были завязаны узлы через ¹/₁₂₀ морской мили. В течение полминуты (по песочным часам) матрос считал узлы, проходящие через его пальцы. Дальше все просто — сколько узлов прошло за ¹/₂ минуты, столько миль в час пройдет корабль. Отсюда мера скорости хода корабля — узел. Иногда пишут и «узлов в час» — это грубейшая ошибка, в 120 раз.

Глубину моря вблизи берега определяли лотом. Это свинцовая гиря с небольшой выемкой на дне, привязанная к лотлиню, на котором нанесены деления через фут и (или) морскую сажень. Лот бросали вперед по ходу корабля и в тот момент, когда линь принимал вертикальное положение, определяли глубину моря. Выемку заполняли достаточно твердым жиром и, рассматривая прилипшие частицы грунта, получали дополнительную информацию о месте корабля.

Вот, пожалуй, и все нехитрое метрологическое оборудование старинного корабля, и от его состояния и умения им пользоваться напрямую зависела его судьба.

О силе шторма (высоте волн) капитан судил исходя из своего опыта. Ведь шкала Бофорта была им предложена лишь в 1806 году. О скорости ветра судили, главным образом по тому, сколько и каких парусов мог нести корабль. Анемометры, пригодные для использования на кораблях, появились тоже в XIX веке.

Можно утверждать, что «Золотая лань», имевшая несколько комплектов морских карт и десяток (если не больше) компасов различных «фирм», скорее всего, не имела себе в те времена равных в мире по метрологической оснащенности. Это обстоятельство, несомненно, помогло «Золотой лани» в одиночку совершить кругосветное плавание.

Литература

1. В.А. Дыгало. Мир кораблей. — РОСМЭН. 2002.
2. С.А. Балакин, Ю.П. Масляев. Парусные корабли. — М. АВАНТА. 2003.

The author tells us an unusual page of the life of Sir Francis Drake, famous English pirate, explorer, naval strategist, and… metrologist.

Автор(ы): Брянский Л.Н.
Номер журнала: КИПиС 2006 № 4